Горячий самовар, медовые ковриги;
Она сожгла дрова, и принялась за книги.
Она не знала, кто топил ее в реке,
Одна рука в крови, другая в молоке;
И яблоневый цвет в кудрявых волосах,
Ногами на земле, главою в небесах!.
Я говорил с тобой до самого рассвета,
Но твой открытый рот, как дуло пистолета...
И я не знаю, кто топил тебя в реке,
Одна рука в крови, другая в молоке;
И яблоневый цвет в кудрявых волосах,
Ногами на земле, главою в небесах!.
Я покажу тебе полет аэроплана!
Я нарисую паука на дне стакана!
На дне стакана мухи плавятся от браги!
И бродят танки по мелованной бумаге!
Я расскажу тебе, как пчелы строят дзоты!
Я научу тебя стрелять из пулемета!
И ты услышишь, прикоснувшись к полюсам,
Как гибнут наши голоса,
наши голоса,
наши голоcа,
наши голоса!.
Дремучие леса, волшебные поляны;
Черничные кусты зализывают раны.
Но в крике стрекозы, в глазу у муравья,
Есть место для тебя и место для меня;
И яблоня взойдет, оставив нам дары,
С условием забыть все правила игры!.
Я до сих пор не знаю, эльф ты или гоблин!
Я знаю, опыт твой годами был накоплен!
Тебе известно, как над замком реют флаги!
И бродят танки по мелованной бумаге!
Так научи меня, как пчелы строят дзоты!
И прострели меня насквозь из пулемета!
И я услышу, прикоснувшись к полюсам,
Как гибнут наши голоса,
наши голоса,
наши голоса,
наши голоса!.
